Алина (в крещении Ангелина) Николаевна Тулякова родилась в Ленинграде. Первое образование – инженер путей сообщения – получила в ЛИИЖТе, второе – в Санкт-Петербургской Академии художеств (институте им. И.Е. Репина).Член Ленинградского Рок-клуба с 1981 года, член Союза художников России с 1996 года. Искусствовед, художественный критик, журналист, автор персональных рубрик и множества публикаций в различных петербургских СМИ. Замужем, сын Сергей.

В прошлом номере «СПб ЦБ» был опубликован репортаж Ангелины Туляковой «Век спустя: обновление храма. К 100-летию Пантелеимоновского храма в Тарховке. 

Интервью

– Ангелина, как возникла идея создать клуб?

– Не мы придумываем идеи, идеи носятся в воздухе, и Господь выбирает кого-то для их реализации. Насущная потребность для многих людей – фехтовальный клуб – в какой-то момент сконцентрировалась, и я почувствовала, что именно мне нужно этим заняться. Я пошла в храм Спаса Нерукотворного Образа на Конюшенной площади, прихожанкой которого являюсь, за благословением отца настоятеля протоиерея Константина Смирнова. А батюшка говорит: «ну и хорошо, благое это дело, сам занимался фехтованием. Будет клуб – и я в свободное время с удовольствием приду фехтовать. Организуй!» Вот так совпадение!.. Итак, я все оформила, и потом мы сделали презентацию, которая прошла успешно и имела резонанс в прессе.

– Вам удалось привлечь к этой презентации известных артистов – М.Боярского, Ю.Стоянова, все они «замолвили» словечко за клуб. Как это у вас получилось?

– Первая мысль пришла, конечно, – пригласить «заслуженного Д’Артаньяна». Но он как раз сказал, что ему так надоело фехтовать по ролям, что в свободное от работы время он этим не будет заниматься. А остальные привлеклись почти случайно. Кто-то сказал, что Юрий Стоянов, вроде бы, фехтует. Я как-то зашла в его студию «Городок», и случайно Стоянов оказался на месте, что очень редко бывает. И он сразу сказал: «Фехтовальный клуб? Да, пожалуйста, я полностью за». Он не только морально меня поддержал, но и дал деньги на презентацию. Они оба саблисты с отцом настоятелем, и было бы идеально поставить их в пару, если бы у нас было свое помещение. Батюшка говорит, потирая руки, – у меня есть секретные приемчики… я его еще и заколю.

Вот так и складывается все в общую картину. Все кусочки подходят – значит, это не зря сделано.

– Небесный покровитель клуба – святой благоверный князь Александр Невский. Зачем вам небесный покровитель? Какая связь между Православием и фехтованием?

– Как люди православные, мы просто не мыслим какое-то начинание без небесного покровителя. Это насущная потребность. А кто же нам еще поможет? Спонсоров нет, администрация нас «посылает»… (смеется). Св. Александр Невский был фехтовальщиком на тяжелом орудии. Я думаю, что члены нашего клуба могут равняться на этого доблестного, храброго воина и патриота, могут стремиться стать такими же.

– Вы говорите «мы», «наш» – а кто эти «мы»?

– Если мне выпало на долю воплощать эту идею в жизнь, то я это и делаю. «Мы» – это я одна, по сути дела. Но я словно постоянно чувствую поддержку и с удовольствием делаю свое дело для многих, которые присоединятся позже.

– Но в Петербурге уже существуют фехтовальные клубы. Чем этот отличается от остальных?

– Клубы как акционерные общества: есть закрытого типа, есть открытого. Например, в СКА могут ходить только люди, близкие к большому спорту. Естественно, есть залы для спортсменов-ветеранов, есть кружки для любителей исторического фехтования. Наш клуб – городской, он открыт для широкой публики, к нам может прийти любой человек – и ребенок, и взрослый. У нас будет небольшая плата, дружелюбная атмосфера и много общения. Своеобразный оазис жизни и радости среди повседневной суеты, где человек мог бы душой отдыхать и телом.

– Что еще, кроме тренировок, будет в клубе?

– Очень бы хотелось, чтоб была культурно-образовательная программа, лекции по истории, по этикету, обязательно – изучение французского языка, потому что все термины у нас на французском. Мы уже начали проводить выставки фотографий. Фехтовальная фотография – особый жанр, иероглиф движения фехтовальщика очень динамичный и красивый, но его сложно ухватить. Собираем специальную фильмотеку, будем смотреть фильмы, где есть фехтовальные сцены. И еще к нам будут приходить студенты Академии художеств на зарисовки. А юные модельеры будут создавать «фехтовальный стиль» одежды.

– Ангелина, вас знают в Петербурге как известную рок-тусовщицу. А еще – как искусствоведа, разбирающегося во всех направлениях современной культуры. Почему же теперь, на базе всех своих знакомств и связей, вы решили так активно заняться именно продвижением фехтования, а не поддержкой молодых талантливых художников или музыкантов?

– Я была с рок-музыкой, когда она жила в подполье, когда нас гоняли и брали в милицию. Я ходила на все квартирные концерты, устраивала их у себя (у меня квартира в центре), была среди первых членов Рок-клуба. Но тот период прошел. Ведь все идет логично, все идет дальше. Мы берем то, чего нет, в чем люди сейчас нуждаются. Галерей достаточно, художников и таких, и сяких – тоже, рок-музыкой сейчас заниматься уже бессмысленно. Алюди хотят фехтовать! Ведь я же получаю множество писем. У многих это мечта с детства. Кто-то не попал в большой спорт, хотя потратил на это несколько лет жизни, кто-то хотел заниматься, а его не взяли. Моей подруге – адвокату в 13 лет в секции спортивного фехтования сказали, что она «престарелая», и не взяли. Другой мужчина начал заниматься в 50 лет и сейчас даже выступает на соревнованиях. В нашем клубе мечта – получение рапиры в руки – становится реальностью. И ограничений для этого нет.

– Какие люди становятся фехтовальщиками?

– В первую очередь, это романтики, те, кто хочет сохранить детское в себе, кто помнит себя, когда читал «Трех мушкетеров», впервые соприкоснулся с этим миром и пронес его через всю жизнь. И сейчас, когда у них появилась реальная возможность взять рапиру в руки и услышать звон шпаг, – они испытывают от этого огромное удовольствие.

– Чем историческое фехтование отличается от спортивного и сценического?

– Спортивное – это высочайшая скорость, когда невооруженным глазом можно увидеть только как зажигаются фонарики – значит, был укол. Я не хочу спортсменов обижать, но большой спорт для человека – это вещь не полезная. Чрезмерно большие нагрузки, нацеленность на результат. Значительно лучше – физическая культура. Подчеркну: культура, но физическая.Сценическое фехтование – не боевое, потому что рассчитано на зрителя, и когда там делают защиту или отводят удар, то нарочито акцентируют каждый жест, чтобы зритель его увидел. А историческое фехтование больше приближено к боевому, к настоящему своему прототипу. Какой смысл подсчитывать число очков, если укол – это реальное поражение.Фехтование – живое искусство, оно видоизменяется со временем. Первые соревнования среди юнкеров проводились до революции. Там противник, получивший укол, должен был САМ сказать: «туше!» и тем помочь судьям. Вот насколько благородны были противники. А когда в советские времена было уже электрическое фехтование, один из наших спортсменов догадался устроить ручку своей рапиры таким образом, что когда он делал вид, что попадает, он просто пальцем нажимал контакт, и нужный сигнал загорался. Этот спортсмен достиг очень больших высот, пока один англичанин его не вывел «на чистую воду». Вот таков путь фехтования – от «туше» до этой хитрости с замыканием контактов.

– Насколько близки к правде реального боя фехтовальные сцены в фильмах?

– В кино фехтовальные сцены ставятся на основе настоящего фехтования, но немножко со своими законами – они обязаны быть зрелищны. Есть специальные учебники по сценическому фехтованию, их пишут настоящие мастера, которые ушли из спорта. Спортсмены высокого класса занимаются с актерами, ставят сцены боев. И поэтому во многих фильмах очень хорошее фехтование. А самое лучшее, классика, – в фильме «Скарамуш». Это американский фильм 1952 года, и там до сих пор непревзойденная по длительности сцена фехтовального боя.

– Обычно такие культурно-тематические клубы, как ваш, несколько «зацикливаются» на какой-нибудь эпохе, изучая ее досконально, во всем подражая ей. Не может у вас в клубе такое произойти?

– Но у нас же открытое «акционерное общество»! У нас в один день будут приходить рыцари, в другой день – поклонники XVI века, в третий будет спортивное фехтование, в четвертый – сценическое. Кто чем хочет, тем и будет заниматься. Мы же объединяющие! Нам нужно, чтобы людям было интересно и хорошо, все были здоровы и счастливы.

– Но такое «исполнение желаний» недешево стоит. Откуда вы планируете брать средства?

– Люди будут оплачивать свои уроки. Но если у человека нет денег, а он очень хочет заниматься, он будет заниматься бесплатно. Как это может получиться? Как в храме: один не заплатит, а другой положит больше. Я уверена, что когда у нас начнутся занятия, то за счет богатых все это уравновесится. У нас только одна сейчас проблема – чтобы город понял ценность этого начинания и дал нам место.

– А сколько стоит экипировка?

– Начинающим мы будем выдавать. А потом, кому это нужно будет постоянно, думаю, смогут сами купить. Рапира стоит рублей 500-600, маска – 1500, колеты нам не нужны особо дорогие для занятий, их можно будет сшить подешевле… Конечно, какие-то средства требуются. Но потихонечку мы будем собирать, откладывать – и все у нас появится.

– Предполагаете ли вы привлечение спонсоров к своей затее?

– Сейчас мало что удается сделать бесплатно. Правда, своими силами мы придумали и провели новый праздник для города – День Фехтовальщика. Надеюсь, что родилась новая петербургская традиция: отныне День фехтовальщика будет проходить в последнее воскресенье перед Днем города на лужайке у Петровских ворот Петропавловской крепости. Первые два праздника прошли замечательно, были довольны и публика, и участники. Нас снимали семь каналов телевидения. И правильно, что может сравниться с костюмированным фехтованием на зеленой траве под майским солнцем? Забавно, но фирмы, торгующие фехтовальной экипировкой, отказались нас поддержать, а салон красоты «Метаморфозы», наоборот, привез сок и сладости юным фехтовальщикам на радость.

А если у нас будет помещение -мы сможем устраивать фехтовальный бал к Новому году, с билетами. Раньше были балы художников, -теперь будет костюмированный бал фехтовальщиков! Но спонсора мы тоже не всякого возьмем. Я надеюсь, что наш спонсор будет хотя бы уметь держать рапиру, любить фехтование и понимать, во что он вкладывает деньги.

– То есть вы ждете такого благородного спонсора…

– Ждем! (улыбается).

– Ангелина, современные мужчины предпочитают наращивать мышечную массу в тренажерном зале. Что лучше для молодого человека – тренажеры или фехтование, как вы думаете?

– Развитие человека должно быть гармоничным. Тот, кто ходит на тренажеры, – однообразно, упорно занимается конкретными мышцами. А в фехтовании обретается сила и ловкость, изящество движений, хорошая координация и меткость руки. И еще чем хорошо фехтование – это умная игра. Опытные фехтовальщики способны, как в шахматах, продумывать свой ответ до трех-четырех ходов вперед.

– Какие-то качества души может развивать фехтование?

– Доблесть, честь, самодисциплину, – лучшие человеческие качества. Есть у воды три состояния – лед, жидкость и пар. И если исключить промежуточное состояние, лед не станет паром. Так же, не развив в себе душевные качества, – мы не перескочим на духовные. Первое, что мы делаем, беря шпагу, -приветствуем друг друга. За фехтованием тянется исторический шлейф рыцарского благородства. Это уважение к противнику (любовь к врагу?), умение спокойно переносить удачу или поражение. К тому же это изысканное занятие, доставляющее чисто эстетическое удовольствие. Диалог двух изящных соперниц – рапир: вопрос-ответ, атака – контратака. Своего рода поэзия…

– Вы  фехтованием  с детства занимались?

– Нет, только мечтала с детства. Так мечтала, что отправила на фехтование сына, в спортивную школу. А сама ходила и облизывалась, и носила за ним рапиру. А когда узнала про курсы при дворце культуры им. Ленсовета – сразу пошла, занималась там год, даже получила диплом.

– За год вы чему-то научились?

– Я держала в руках оружие и слышала звон клинков. Это уже был предел мечтаний для меня. У нас были не только отработка приемов, но и тренировочные бои. Мне, как работнику умственного труда, физическая нагрузка была в такое удовольствие! У меня до сих пор растяжка лучше, чем была в молодости. Это я по поклонам поясным замечаю (улыбается)… Иногда не хочется идти на тренировку, даже себя принуждаешь. Но когда сходишь – ты разогрелся, поработал с рапирой и выходишь счастливый. Я ходила на занятия в депрессии, с плохим самочувствием – и выходила всегда в хорошем состоянии. Это уникально действует!

– Сколько времени нужно, чтоб научиться фехтованию?

– Нужны какие-то недели, чтобы освоить стойку, научиться держать рапиру – а дальше совершенствуйся, сколько угодно. На олимпийское первенство вряд ли стоит рассчитывать, но среди себе подобных можно успешно выступить.

– А вот, например, я, неспортивная женщина, – могу сейчас взять и начать заниматься? И что мне это может дать?

– Конечно, можешь. Ты будешь себя очень хорошо чувствовать. Ты придешь в хорошую физическую форму. Приобретешь бодрость духа, приподнятое настроение. К тому же очень много интересного узнаешь. И у тебя появится новый круг друзей.

– Насколько фехтование безопасно, бывают ли травмы?

– Жизнь вообще небезопасна. Риск есть всегда – у нас ведь в руках оружие. Но опасные травмы, скорее, бывают в спорте – потому что там сила и скорость, азарт борьбы за медали. А на тренировках все рапиры с наконечниками, и маски у всех есть.

– В клубе все равно будут соревнования, какие-то элементы спорта. Как вы относитесь к духу соперничества?

– Кто хочет – пусть соревнуется. В этом нет никакого кровавого азарта, это здоровое желание показать свое умение. Такие состязания очень полезны и как психоэмоциональная разгрузка. В современном человеке, а особенно в подростке, бывает, накапливается агрессия – и как раз в этом случае она совершенно безболезненно иссякает.

Самый лучший Помощник

– Ангелина, вы из «старых», первых хиппи. Вы и крестились, наверное, еще в советские годы?

– В конце 80-х. Но до крещения почти 10 лет я была оглашенная. У меня все друзья были православными, и мы ездили паломниками автостопом. Это был конец 70-х – начало 80-х годов. В каждом городе мы посещали только два места – храм и музей. И так мы объездили и «Золотое кольцо», и Сибирь, были в Иркутске, Улан-Удэ, Владивостоке. В храме нас покормят; когда нужно, чем-то мы поможем… Мы освобождались от быта, мы выходили на дорогу и были свободны. Это был самый настоящий андерграунд, который не стремился ни к карьере, ни к деньгам. Правда, многие употребляли наркотики. Позднее те, кто остался в живых, уехали в монастырь или живут при церквях. А тогда все занимались живописью и ездили, молились.

– А как вы молились?

– Постоянно читали Евангелие, и так получалось, что на любой вопрос там находился ответ. Я пыталась и в храме службы выстаивать. Но знаете – как некрещеным тяжело в церкви! Сейчас я чувствую, насколько это день и ночь. Я ничего тогда не понимала, но почему-то ходила… Моя мама очень рано умерла, в 33 года, и у меня от нее осталась маленькая иконка Богородицы и старинное Евангелие. Никто не говорил – крещеная она была или нет, она ушла, когда мне было 11, и я уже ни у кого это узнать не могла. Она была юристом, а второй раз университет закончить не успела – училась на факультете журналистики. После смерти мамуси у меня было постоянно ощущение, что я иду по жизни как бы «ведомая рукой». Когда я была еще некрещеная, то попала в очень тяжелую ситуацию и оказалась в тюрьме. Сижу без сна в камере-одиночке, в чужой стране. И вдруг словно окно приоткрылось, и теплый ветер влетел: пришло такое облегчение – дух-то свободен! Какая мне разница, где я? И это было так хорошо! И чудом так ста -ли складываться обстоятельства именно после того духовного потрясения, которое я испытала, что меня выпустили: убедились, что я не виновата.

Ну а потом настал самый важный момент моей жизни – я была беременна сыном – и я побежала скорей в церковь и крестилась. Я поняла, что теперь я отвечаю за кого-то еще, и рисковать нельзя. Соответственно, я через три месяца понесла туда же и младенчика крестить.

А потом мы вместе восстанавливали церковь в Тарховке, где мы живем на даче. Бедненькая церковь, но мы думали – бедная, зато будет чистая. И гребли дорожки, все эти участочки убирали, пол мыли, это было очень радостно. Я и сейчас подсвечники все время прошусь чистить, ведь это такое удовольствие! Церковь – единственное место, где чувствуешь, что не теряешь время, что бы ты ни делал.

– Для вашей деятельности, для жизни что вам дает Православие?

– Так а я уже не разделяю веры и своей жизни, настолько все вместе… Каждый шаг делаешь, в постель ложишься, за компьютер садишься, – все начинается с молитвы. Потому что я чувствую, что мне необходима помощь, – особенно когда столько вокруг трудностей. Я знаю твердо, что у меня есть Помощник. И я полагаюсь на Него.